Глухие в армии.
Кейт Нолан не верит в то, что его глухота становится препятствием в желании служить своей Родине. Он борется за повышение доступа граждан с ограниченными возможностями к службе в армии.
Всем привет! Меня зовут Кейт Нолан, я рядовой курсант военного училища. Тема моего выступления – армия.
Кто-нибудь из вас когда-нибудь задумывался о том, чтобы вступить в ряды вооруженных сил? Я вижу, что некоторые поднимают руки, значит, вы думали об этом. Я тоже.
Я с детства всегда хотел стать солдатом. Всегда. Я очень люблю военную историю, прочел очень много книг. Вдобавок мой дед и двоюродные дяди воевали во Вторую мировую войну. Как и они, я хотел служить своей стране.
*Публика аплодирует*
Так что – могу ли я? Нет, не могу. Почему? Только потому, что я глухой. Несмотря на это, я до сих пор мечтаю вступить в ряды солдат. Например, когда я окончил школу (три месяца спустя после событий 11 сентября 2001 года, когда во Всемирный торговый центр врезались самолеты), я пошел в пункт призыва на флот. Ко мне обратился рослый моряк. Я вообще не понял его по губам, поэтому сказал: “Простите, я глухой”. Он оторвал маленький кусочек бумаги и написал три слова: “Плохой слух. Дисквал”. Он даже не написал полностью слово “дисквалифицирован”, лишь “плохой слух, дисквал”. Я пытал счастье в других местах в разное время, но везде получал один и тот же ответ: “Извините, вы глухой. Мы не можем принять вас”. Я сменил тактику и решил стать учителем; получил степень магистра в области образования для глухих и преподавал почти два года.
Затем весной 2010 года со мной произошли три события.
Первое пришлось на период моей работы учителем истории в старших классах. Я рассказывал об американо-мексиканской войне (весна 1846 – осень 1847 года). Когда прозвенел звонок на перемену, я уселся за свой рабочий стол. Ко мне подошел один из глухих учеников и заявил, что хочет пойти в армию. Я ответил: “О, извини, ты не можешь. Ты же глухой”. И тут поймал себя на мысли, что мне самому всегда говорили “Нет, не можешь”, а сейчас я отвечаю точно так же следующему поколению, моему собственному ученику. Когда я осознал это, в голове произошел переворот.
Второе событие – мой друг переехал в Израиль. Знаете ли вы, что в Израиле в армию глухих берут? Неужели это правда? Как же глухие могут служить в армии? А? Этим летом я съездил в Израиль, чтобы это увидеть своими глазами, взял интервью у десяти глухих израильских солдат, записал их на видео. Затем я сделал выводы, которыми поделюсь с вами чуть позже.
Третье – Калифорнийский университет (California State University, Northridge, CSUN), в котором я учился, недавно запустил программу обучения офицеров запаса (Army Reserve Officers’ Training Corps, ROTC). Студенты могли параллельно с учебой в университете проходить программу резервистов. После окончания этих курсов у студентов появлялось “военное образование”, и при поступлении в армию они автоматически становились младшими лейтенантами. Я решился и отправил электронное письмо кураторам программы. Рассказал, что я учитель для глухих, и спросил, могу ли взять несколько уроков по этой программе обучения, чтобы потом поделиться знаниями со своими учениками. Через какое-то время пришел ответ. Удивительно, но это был первый раз, когда мне не отказали из-за моей глухоты. Мной заинтересовались, захотели попробовать взять меня на учебу. Это беспрецедентный случай. Несмотря на то, что у меня была работа в школе для глухих, я решил непременно ухватиться за эту возможность. Вот так у меня все и началось.
Накопив жизненный опыт, пообщавшись с разными людьми, прочитав массу книг, я написал собственную книгу-исследование “Глухие в армии” объемом в 98 страниц. Сейчас я хочу поделиться с вами выдержками из нее.
Здесь, в Соединенных Штатах, вообще-то уже служили глухие солдаты. Значимой фигурой во время техасской войны за независимость был Дэф Смит (Deaf Smith, Глухой Смит), который внес очень большой вклад в победу. Также в архивах Галлодетского университета хранятся списки глухих американских солдат, воевавших в гражданской войне между Севером и Югом, причем глухие имелись с обеих сторон. За время Второй мировой войны набралось немного фактов о глухих военных. Некоторые из них пришли добровольцами.
Этот экскурс в историю показывает: уже были глухие солдаты, которые служили США. Также в моем исследовании есть информация и о глухих военных в Израиле. Оказывается, у них небоевые должности, их не отсылают на фронт, не вводят в боевые действия. Их держат в тылу как техническую поддержку. Есть довольно много небоевых профессий, которые доступны глухим: разведка, компьютерные технологии, картография, навигация, снабжение, дрессировка собак… И это далеко не полный список.
А как глухие израильские военные общаются со слышащими однополчанами? Мне рассказали, что это общение ничем не отличается от ежедневного общения вне армии. Можно общаться голосом, читать по губам, жестикулировать. Среди слышащих редко, но встречаются те, кто знает жестовый язык. Можно писать на бумажке, на телефоне, с помощью компьютера. Все то же самое, как и в большом мире. Нет никакой волшебной палочки. Переводчики жестового языка в основном приходят в учебные лагеря и на различные тренировки. Для каждодневной работы переводчик рядом не нужен. Израильская армия состоит из небольших групп, и в каждой из тех, где есть глухие, разработан свой способ общения, так что нет нужды в переводчике.
На этой фотографии, вверху, – один из глухих солдат, с которыми я познакомился во время своей поездки. Внизу – он же с премьер-министром Израиля.
Также в моем исследовании есть тема солдат-инвалидов в вооруженных силах США. Все понимают, что военные действия бывают опасными и связаны с травмами. Один из примеров – капитан Лаккетт. Из-за взрыва он потерял ногу. Он восстановился и ходит с протезом; на фронт вернулся, сейчас воюет в Афганистане. Это удивительно. И, знаете: он не один такой. Есть еще сорок подобных солдат-инвалидов, которые служат в боевых точках. Невероятно. Кроме того, есть и слепой солдат, который потерял зрение в результате взрыва автомобиля смертника в Ираке. Он тоже восстановился и армию не оставил. До сих пор служит, руководит госпиталем для раненых. Из интернета я узнал еще об одном военном, который не слышит на одно ухо. Тем не менее он разработал гражданскую программу в Ираке, в том числе открыл школу для глухих иракцев (!).
Все это – замечательные примеры, но я хочу вас всех спросить: если вооруженные силы США могут поддержать своих солдат-инвалидов, то почему бы им не признать и мирных граждан-инвалидов? Более того, из всех военных профессий 80% не связаны с выполнением боевых задач. Есть очень много специальностей, которые мы, глухие, можем освоить и в которых можем проявить себя. Если бы я служил, то выбрал бы разведку. Мы можем быть механиками, экономистами, врачами и так далее.
В заключение я представлю три факта для подтверждения моих аргументов:
1. Армия обороны Израиля полностью доступна для глухих. Если у человека есть требуемая квалификация и способности, его возьмут без вопросов.
2. В армии США есть инвалиды-военные.
3. 80% военных специальностей не требуют участия в боевых действиях.
И я спрашиваю вас всех: “Можем мы, глухие граждане США, служить своей стране?”
Да! Конечно, мы можем! Абсолютно, без сомнений!
Сейчас я хочу рассказать о своем опыте обучения по программе резервистов, которая началась прошлой осенью, я до сих пор учусь там.
В моем батальоне впервые обучается глухой кадет – я, опыта взаимодействия в начале – никакого. Конечно, их это застало врасплох… глухой кадет? Как он сможет сделать то или это? Как мы будем общаться? И так далее. Это естественная реакция, многие из них никогда раньше не сталкивались с глухим человеком. Хочу добавить, что это было внове и для меня самого. Я находился в армии, и это было реальностью. Мне требовалось приспособиться к абсолютно новому миру, выучить военный жаргон, изучить армейскую культуру и многое другое. Мы начали медленно, последовательно узнавать друг друга, находили способы работать вместе.
Например, в первый день учебы у меня не имелось униформы, мне пришлось явиться на занятия в обычной одежде, тогда как другие кадеты все были в униформе. Каждое утро в 5:30 проходила зарядка, а по пятницам – полевые тактические занятия. Иногда по выходным у нас были практические учения на военной базе. Так вот, в то первое утро я пришел в 5:30 в обычной одежде, а все кадеты были в униформе. Мне сказали: “Эй, ты знаешь, тебе не обязательно тренироваться. Ты можешь ходить только на занятия в классе”. Я им возразил, что все равно хочу заниматься. Они согласились, я стал ходить на тренировки каждое утро. Когда настала пятница, я попросился на полевые учения. Мне отказали, велели оставаться в классе. Я настаивал, что хочу попробовать. Наконец мне разрешили прийти, но лишь в качестве наблюдателя; я не мог участвовать, только смотреть. Явился в пятницу. Кадетов учили маршировать, стоять по стойке смирно, правильно отдавать честь и прочим основным вещам. Я снова спросил, могу ли присоединиться к тренировкам, и, наконец, мне разрешили. Я построился в роту, решив, что мне лучше стоять во втором ряду, чтобы наблюдать за действиями кадетов впереди себя. Но офицер, который открыл для меня двери в школу резервистов, заметил меня и сказал: “Эй, э-э, я хочу, чтобы ты был в первом ряду. Ты хочешь стать солдатом? Ты должен учиться командам как любой другой. Ты не будешь слепо следовать за другими людьми. Учись сам!” Ничего себе, офицер считал меня обычным человеком. Это впечатлило очень сильно.
Неделя шла за неделей, а у меня все еще не было униформы. Я спросил, могу ли получить ее, но ответ был “нет”, и я продолжал учиться в штатском. И тут наступил день, когда мне сообщили, что сейчас выдадут униформу. Правда? Разве? Что изменилось? Мне ответили: “Мы видели твою целеустремленность, ты приходил каждое утро как штык, всегда выкладывался на 110%”. Им захотелось дать мне форму. Итак, мы пошли на склад; я думал, что получу на руки только форму и пару ботинок. Но мне выдали две сумки, полные снаряжения: шлем, бронежилет, лопата, спальный мешок и многое другое. Я был в шоке. Хочу сказать вам, что когда я каждое утро надеваю форму, я чувствую себя особенным. Носить униформу почетно.
Когда пришло время учений на военной базе, мне первым делом сообщили, что я не могу участвовать. Были серьезные опасения, что во время тренировки переводчик жестового языка может пострадать. Нам пришлось долго разбираться со всем этим, но в итоге мне разрешили явиться.
Вот такими темпами разворачивались события, шаг за шагом я делал все больше и больше для достижения своей мечты.
Вернемся к учениям. В один из дней на базу прилетел огромный военный вертолет “Чинук”. Он приземлился совсем рядом с нашей ротой, его двойные несущие винты мощно крутились в воздухе, создавая сильные вихри. Все кадеты должны были подняться на борт, все были полностью снаряжены и готовы. Но кадровый состав решил, что я не могу полететь на “Чинуке”. Они боялись, что если пилот будет выкрикивать команды, то как же я смогу понимать его инструкции? По их мнению, я точно сорвал бы операцию. Мне пришлось встать в стороне и смотреть, как другие кадеты рассаживались в вертолете. Кадровики столпились вместе, обсуждая и обдумывая ситуацию со мной. В последнюю минуту один из них крикнул мне: “Давай! Марш в вертолет!”
*Аплодисменты*
Я рванул с места, добежал до вертолета и сел. Я был очень взволнован. С тех пор меня стали брать на все мероприятия, больше не оставляя в стороне. Со временем мы узнали друг друга лучше, взаимно поддерживали.
Армия – моя страсть. Я люблю свою команду. Я покажу вам некоторые свои фотографии.
Батальон “Бруин”, рота “Браво” – название моей части. Кадры – это офицеры и сержанты, которые ведут программу обучения резервистов. Сначала было трудно, но, когда они лучше узнали меня, мои способности, – очень поддержали. Когда мы, кадеты, вместе тренируемся и обливаемся потом, сразу ощущается единство и товарищество. У нас братская сплоченность, почти что семья. Что касается учебы и тренировок, мы изучаем теории военного дела, как вести солдат, как собирать разведывательные данные, изучаем стратегию, как взорвать бункер. Еще учим наземную навигацию – как находить дорогу в горах, например.
Услуги: через Национальный центр глухоты при Калифорнийском университете мне предоставили переводчиков жестового языка. Мне обязательно надо их поблагодарить, потому что очень трудно найти переводчиков, которые могли бы вставать в 4:30, а иногда даже в 3:30 утра.
Это тот военный, который ответил на мое письмо с вопросом про несколько занятий, лейтенант Мендоза. Рядом с ним стоит мой переводчик жестового языка. На фото – мы до начала занятий.
Здесь мы прошлой осенью, в самом начале обучения. Рядом со мной – подполковник Фелпс.
Он – командующий всего батальона “Бруин” (комбат). Каждый раз, когда он проходит мимо меня, я чувствую воодушевление. То, как он держится… Он – олицетворение настоящего солдата. Вдобавок он смотрит на меня не как на глухого человека, а видит мои навыки и способности. Он приложил много усилий, чтобы поддержать меня, и за это я его очень уважаю.
Это я во время одной из тренировок. И это тот самый вертолет “Чинук”, на который я таки смог попасть. И внизу… У каждого кадета есть наставник, моего зовут Синатл. Солдат он четкий, натаскивает меня по каждой мелочи, требует доводить все до конца.
На верхнем фото – наша группа во время поездки в Лас-Вегас, где нас проверяли на соответствие учебным стандартам войск Германии. Мы плавали на время, стреляли на меткость и делали многое другое. Я прошел все тесты и выполнил все требования, и меня наградили вот этим значком.
*Аплодисменты*
И еще там один из наших сержантов, Ричардсон. Я обожаю этого парня, он не поддавался нам, кадетам, не давал нам спуску.
На этом фото, вверху, – мы утром после двухчасового перехода длиной в 7,5 миль по пересеченной местности, с 20-килограммовыми рюкзаками за спиной.
Внизу – я со своими коллегами.
Я был с ними довольно долгое время – и потому придумал им жестовые имена. Справа – Тринидад, я дал ему это имя, потому что он всегда саркастичен. Он – ветеран, воевал в Ираке и Афганистане. Девушка – Фриго, ее прозвище – Холодильник. Мы постоянно соревнуемся в знаниях. Кадет слева – Джарви, он лучший спортсмен. У него здесь шрам, поэтому я и дал ему это жестовое имя.
Вы знаете, кто он?
Майкл Маллен, председатель Объединенного комитета начальников штабов (на момент публикации статьи – уже бывший). Сейчас он – адмирал военно-морских сил США. Рядом с ним – министр обороны Роберт Гейтс. Маллен выступил с речью на стадионе, полном зрителей. После этого я подошел к нему пожать руку. Я сказал на жестовом языке: “Чрезвычайно приятно встретиться с вами”, мой переводчик перевел голосом мои слова. Адмирал обратился к переводчику и ответил: “Приятно с вами познакомиться”, но переводчик почему-то воздержался от разъяснений. Маллена, кажется, это сбило с толку, но он быстро продолжил пожимать руки остальным военным. Думаю, он так и не узнал, что я глухой.
Учеба продолжалась полным ходом – до тех пор, пока кое-что не произошло. Две недели назад.
В программе резервистов есть четыре уровня. В этом мае я заканчиваю первые два уровня, третий начинается осенью. Чтобы перейти на третий уровень, необходимо пройти медкомиссию. Очевидно, что со своей глухотой тест на слух я не выдерживал. Меня вызвали и сообщили, что если я хочу на третий уровень, то не могу тренироваться каждое утро, каждую пятницу, а также не могу ездить на военную базу. И придется также вернуть униформу. Все, что мне разрешалось, – это посещать классные занятия. И все.
Я был очень расстроен; для меня это стало большим ударом. Многие офицеры и кадеты сочувствовали мне. Все были в шоке и не понимали, почему все так происходит. Мой командир, подполковник Фелпс, пытался поговорить с вышестоящим командованием, говорил, что я один из лучших кадетов, что я прошел все испытания и у меня высокие баллы на экзаменах. Но их решение было непоколебимым. Политика есть политика. Если он глухой, то он должен быть дисквалифицирован. Кадровый состав пытался найти выход из ситуации. Они узнали, что где-то есть другой глухой кадет, а именно в “Цитадели”, военном колледже в Южной Каролине. Он заканчивал свой четвертый уровень и выпускался в этом мае. Но, несмотря на этот успех, он был в том же затруднительном положении: его не брали в армию из-за глухоты. Тем не менее все мои коллеги и офицеры наказали мне не сдаваться.
Законы нужно менять. Я начал вести переговоры с людьми из Конгресса; я озвучил свою проблему Генри Ваксмэну, конгрессмену штата Лос-Анджелес. Дело сдвинулось с мертвой точки, но, тем не менее, мне нужны ваша поддержка и единомыслие. Нуждаюсь в этом не только я – все мы.
Знаете, афроамериканцы не могли служить в армии, сейчас могут. Женщин не допускали, сейчас они служат. Вооруженные силы меняются. Сейчас – наша очередь! Пора!
HOOAH!
Аббревиатура HOOAH – военный клич солдат США. Читается как “ХУУАА!”, расшифровывается как How Our Opinions Are Heard – “Как понимают наши точки зрения”. Произошло от HUA – Heard, Understood, Acknowleged – услышал, понял, усвоил.
По-русски это звучало бы как “УРА”, но наш клич – не аббревиатура.
Перевод: Екатерина Харькова