Ситуация с образованием детей-инвалидов привлекла внимание СМИ
Свой голос в защиту коррекционных школ, пострадавших с начала нового учебного года от непродуманных решений Департамента образования г. Москвы (смотрите начало темы) подняла наконец и центральная пресса. В двух газетах «Российской» и «Новой» почти одновременно появились статьи, посвященные сложившейся в специальных школах ситуации.
Вот что пишет Ирина Иловайская в статье «Уравнение для детей дождя» («Российская газета» от 30.09.14):
«В России 580 тысяч детей-инвалидов. Раньше почти все они учились на дому, в коррекционных классах, в интернатах. Сейчас им предлагается инклюзия, когда в каждой школе должны быть созданы условия для обучения «особых» детей.
Юра А. – одиннадцатиклассник обычной московской школы «Ковчег». У него синдром Дауна. Тем не менее, он блестяще знает английский язык, любит историю, литературу. Директор школы Роман Реуэль очень надеется, что Юра сможет получить аттестат и учиться дальше. Таких не совсем обычных детей в этой школе 128.
… А еще был в «Ковчеге» выпускник с диагнозом «аутизм», который набрал на ЕГЭ по математике 100 баллов! Сейчас он студент второго курса МГУ. Но школ, подобных этой, в России немного. Обычно в учебном заведении максимум десять «особых» учеников. Ни ученики, ни родители часто не хотят, чтобы рядом сидели дети-инвалиды.
– Стыдно говорить, но работать надо не только с детьми, но и со взрослыми. Бывают скандалы и в детских садах, и в школах, – признает факт член Общественной палаты Ольга Костина. По ее словам, причина – в так называемом социальном страхе. Чтобы помочь его преодолеть, надо проводить во всех классах «уроки доброты» и особые родительские собрания, где рассказывалось бы об инвалидах.
И такой опыт в России есть. Еще в 1995-м году проходил эксперимент, когда в школах 35 регионов проводились уроки доброты. Подготовлены 200 конспектов, разработаны программы для родителей. У общественной организации «Перспектива», которая поддерживает людей с ограниченными возможностями, готов цикл уроков для детей от 5 до 17 лет. Эксперты даже предлагают включить уроки доброты в федеральные государственные стандарты»…
Комментирует этот материал Диана Гурцкая, член Общественной палаты, заслуженная артистка России:
– До конца октября мы подготовим концепцию проведения уроков доброты в школах, соберем проекты уроков, а затем все члены Общественной палаты попробуют провести такие уроки в своих регионах. Надеюсь, что к маю 2015 года появится учебно-методический комплекс для уроков доброты, и мы будем настаивать, чтобы они были обязательными в школах. Надеюсь, что это поможет изменить отношение к «особым» детям.
Я обеими руками за инклюзию, но это не значит, что надо закрывать коррекционные школы. Во всяком случае до тех пор, пока во всех классах, где есть слабослышащие или глухие дети, не появятся сурдопедагоги. А в классах, где есть незрячие дети, все учителя будут знать, что такое тифлопедагогика…
Ирина Лукьянова в «Новой газаете» от 1.10.14 в статье «Разгром беззащитных» пишет:
«У нынешнего кризиса – чтобы не сказать катастрофы – есть несколько причин. Первая: новый закон об образовании, который отменил все особые статусы нестандартных школ (кроме школ для детей с девиантным поведением). Теперь закон гарантирует поддержку не школам, а детям – например, одаренным детям, однако нужных подзаконных актов, прописывающих точные механизмы этой поддержки, до сих пор нет. Раньше у «особых» школ были коэффициенты, повышающие финансирование; с 1 сентября этого года они все отменены. Коэффициенты остались для учащихся: если в школе есть ребенок-инвалид, выделяемые на него деньги умножаются, к примеру, на 2 или 3, в зависимости от диагноза. Если инвалидность у ребенка не оформлена (у большинства детей с ограниченными возможностями здоровья, или ОВЗ, ее нет) — ему не положены никакие дополнительные средства. Федеральный государственный стандарт по обучению детей с ОВЗ еще не принят; сейчас идет его апробация в нескольких регионах, но Москва, где накоплен самый большой опыт в стране, в этой апробации не участвует.
Вторая причина: курс на «выравнивание образовательных возможностей», взятый департаментом образования под руководством Исаака Калины. Все ученики равны, всем должны выделяться одинаковые деньги (распределяющиеся по школам в соответствии с законом о подушевом финансировании). Во всех школах должны быть доступны любые программы – и коррекционные, и углубленное изучение предметов. В теории это звучит прекрасно. На практике это обычно означает принудительную инклюзию. В 2011 году в Москве начался пилотный проект по повышению качества образования – именно в рамках этого проекта и происходило в последние годы массовое слияние школ и детсадов.
«Особые» школы сливаться ни с кем особо не хотели – и не только потому, что до сего года получали повышенное финансирование, но и чтобы не утратить те самые свои особенности, на которые эти деньги выделяются: учебный план, индивидуальный подход, квалифицированных специалистов…
Коррекционные школы и детские сады. Они потеряли свой статус и коэффициенты. Елена Багарадникова, член совета Московской городской ассоциации родителей детей-инвалидов, замечает: «Раньше деньги, которые выделялись коррекционным школам, включали затраты на образование, коррекцию, реабилитацию, – теперь только на образование, но образование без коррекции и реабилитации бессмысленно. Инклюзия – не в наличии пандусов, а в том, чтобы с ребенком работали специалисты, но они-то и вылетают из этой системы в первую очередь. Происходит увольнение логопедов, психологов, дефектологов, на оставшихся ложится немыслимая нагрузка. Профессионалы уходят на вольные хлеба, потому что частная практика выгоднее и проще, чем платные услуги. А частные центры не могут вобрать такого количества специалистов».
Многие коррекционные школы и детсады вошли в состав образовательных комплексов. Инклюзия получилась там, где инициатива шла снизу; если идею инклюзии разделяют администрации всех объединяемых учреждений, специалисты и родители, если в комплексе существует общая служба психолого-педагогической помощи – тогда инклюзия может оказаться реальной, а не фиктивной. Насадить ее сверху нельзя – только вырастить. Обычно все получается иначе. Комплексы создаются искусственно, по приказу сверху, инклюзия оборачивается механическим соединением разных школ с разными контингентами. «Коррекционные» дети комплексам невыгодны, они портят показатели. «Как показывает практика, – говорит Елена Багарадникова, – ни один образовательный комплекс не готов отрывать деньги от здоровых детей в пользу больных. Количество часов помощи в комплексах сокращается, количество педагогов уменьшается, спокойно чувствуют себя только те, кто нашел внебюджетные источники финансирования».
Часть коррекционных школ-интернатов перешла в ведение департамента соцзащиты. Им финансирование не сократили, поэтому их участь чуть легче, чем у тех, кто остался в ведении департамента образования. Впрочем, сохранят ли они свои образовательные достижения – большой вопрос: школы, которые и раньше были в ведении департамента соцзащиты (в первую очередь школы-интернаты для детей-сирот), не блещут яркими результатами»…
Далее И. Лукьянова дает широкую картину сложившейся ситуации, разбирая конкретные случаи со школами для детей с девиантным поведением, вечерними и учебными заведениями надомного обучения.
В отношении московских коррекционных школ, в которых обучаются глухие и слабослышащие дети, комментарий дает Максим Ларионов, начальник отдела социальных программ и проектов УСПиР ВОГ:
– Вызывает озабоченность политика реорганизации образовательных организаций, проводимая в настоящее время Департаментом образования г. Москвы. Вполне возможно, что проводимые мероприятия оправданы с экономической точки зрения, но с точки зрения качества и эффективности образования мы усматриваем ущемление законных прав и интересов детей-инвалидов по слуху и отсутствие у них равных возможностей в получении полноценного образования.
Для детей с нарушением слуха усвоение учебного материала возможно при особенном подходе (четко артикулированная речь педагога, небыстрый темп его речи, небольшие размеры помещения (акустика), наличие в нем специальной звукоусиливающей аппаратуры, знание жестового языка и др. Все это ребенок может получить, обучаясь в специально оборудованном классе, с квалифицированным педагогом, который соблюдает требования, предъявляемые к обучению ребенка с ограниченными возможностями здоровья.
В настоящее время полностью обеспечить все необходимые условия можно только в коррекционных школах, при должном финансировании. К сожалению, нынешняя реформа приводит лишь к уменьшению финансирования детей-инвалидов и, следовательно, к снижению качества образования. К примеру, в этом учебном году финансирование знаменитой 30-й школы (ГБОУ СКОШ-интернат II вида №30 имени. К.А. Микаэльяна) снижено с 402000 руб. на ребенка в год до 225000 руб. И в таких условиях директоров школ просто принуждают объединяться.
Итог процесса реорганизации таков: на сентябрь 2014 года в столице осталась одна полноценно функционирующая лицензированная и аккредитованная общеобразовательная коррекционная школа, дающая полное среднее образование – школа-интернат №30 имени. К.А. Микаэльяна.
Вызывает озабоченность и следующая статистика по коррекционным школам города Москвы: в процессе слияния в ГБОУ СКОШИ №52 укрупнили классы до 16 человек, в результате упала нагрузка у 15 педагогов, что привело к их увольнению; ГБОУ СКОШИ №37 прекратила свое существование как отдельная школа, в ней сократили часы дефектологии, дефектологи занимаются на мизере дополнительного образования; в ГБОУ СКОШИ №65 уволено 6 слабослышащих учителей; ГБОУ СКОШИ №10 не продлили аккредитацию и данные образовательные учреждения находятся в процессе реорганизации, Специальная (коррекционная) общеобразовательная школа I-II видов №1406 «Центр на Павелецкой» реорганизована полностью, ждем последствий такой реорганизации.
ГБОУ СКОШИ №101 присоединилась к гимназии №2077 и единственная пока что в полном объеме сохранила специальное (коррекционное) обучение для глухих детей.
Развитие инклюзивного образования в соответствии с Конвенцией ООН о правах инвалидов не означает полный отказ от системы специального (коррекционного) образования. Указанная позиция отражена в письме Министерства образования и науки Российской Федерации от 07.06.2013 г. № ИР-535/07.
Статья 79 Федерального закона от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» также говорит о том, что образование обучающихся с ограниченными возможностями здоровья может быть организовано как совместно с другими обучающимися, так и в отдельных классах, группах или в отдельных организациях, осуществляющих образовательную деятельность.
Всероссийское общество глухих поддержало петицию родителей детей-инвалидов в адрес заместителя Председателя Правительства РФ Ольги Юрьевны Голодец о сохранении системы специального (коррекционного) образования в городе Москве.
К сожалению, предстоит огромная работа по защите интересов прав детей-инвалидов. Единственное, что могу сказать в конце, это согласиться с автором статьи в «Новой газете» Ириной Лукьяновой и в очередной раз напомнить слова Бисмарка: «Кто экономит на школах, тот строит тюрьмы!»
ВОГинфо.ру