Слепоглухая женщина, Надежда Михайловна Гулевых (в девичестве Машицына), 1973 г.р., пытается добиться справедливого решения суда. Брат ее бывшего мужа подал заявление в суд о признании Надежды утратившей право пользования жилым помещением.
Надежда Гулевых, уроженка Северного Казахстана. Родилась в слышащей многодетной семье. У неё была тяжелая родовая травма, в результате которой, Надежда потеряла зрение и слух. С пятилетнего возраста она находилась на обучении и реабилитации в Сергиево-Посадском детском доме-интернате для слепоглухих. Когда она закончила обучение, родные отказались ее забрать к Казахстан.
После смерти отца семейства дом был продан, и вся семья разъехалась кто куда… Надежда осталась в интернате. Работала на предприятии ВОС в г. Коломне упаковщицей. Вышла замуж, родила сына. Муж крепко выпивал и регулярно избивал Надежду…
Она решает изменить свою жизнь….
«Слепые оторваны от предметов, глухие – от людей» – писала в начале прошлого столетия американская писательница Хелен Келлер. В возрасте полутора лет она перенесла заболевание, в результате которого она полностью лишилась зрения и слуха… Девочка родилась в зажиточной семье. Отец Хелен был преуспевающим плантатором, а также владельцем крупного издательства. В те времена только начиналась педагогическая и реабилитационная работа со слепоглухими детьми, и кто знает, как сложилась бы судьба Хелен, стала бы она известной писательницей и общественным деятелем, если бы не попала в приют к очень хорошему педагогу.
О Хелен Келлер в интернете есть много публикаций, о ней также написано много статей и книг. Но это Америка – далёкая и чужая… Там совсем другое отношение общества к инвалидам…
Давайте теперь перенесёмся на полвека назад, в 1973 год, в Северный Казахстан, в зерносовхоз Дзержинский Тимирязевского района. Именно там, в замечательной советской многодетной семье родились очаровательные двойняшки – мальчик и девочка.
Однако их рождение было омрачено родовой травмой дочки Наденьки, в результате которой она, как и Хелен Келлер, потеряла способность слышать и видеть. Четыре года отец водил Надю по врачам, которые были бессильны помочь девочке. В возрасте полутора лет Наде прооперировали глаза. Она начала видеть очертания предметов. В конце концов врачи уговорили отца отправить Надю в специализированный детский дом-интернат для слепоглухих в подмосковный городок Сергиев Посад. Другого варианта для социализации и развития девочки врачи не видели.
В интернате Надя обрела свой второй дом, который и стал для неё настоящим. Именно там она начала познавать мир, там были внимательные воспитатели и педагоги, там она училась не просто существовать, а жить.
… Мы с Надей общаемся через сурдопереводчика. Сама она говорит исключительно жестами. Небольшого роста, худенькая… Таких до самой старости воспринимают маленькими, нуждающимися в защите и покровительстве.
– В детском доме к тебе хорошо относились? – спрашиваю я.- Чему вас там учили?
– Относились к нам хорошо. – немного смущаясь, отвечает Надя – Я радовалась, что есть люди, которые оказались способными меня понять. Радовалась появившейся возможности изучить язык жестов и общаться с его помощью, ведь дома была слышащая семья, в которой, помимо меня было еще четверо детей, и родители всё своё внимание уделяли здоровым детям. У них не было времени возиться со мной. И я чувствовала себя аутсайдером, изгоем. Помню, как папа водил меня по врачам… Я уже потом поняла, что это были врачи. А тогда я видела лишь белые силуэты и чувствовала запахи медучреждений, лица я не различала.
Хорошо помню свой первый день в детском доме. Папа меня крепко обнял, поцеловал, и оставив на скамейке возле кабинета директора, ушёл. Потом ко мне подошла воспитательница, и мягко взяв мою руку в свою, куда-то повела…
Учили нас, живущих в полной тишине и темноте, в первую очередь понимать этот мир, как правильно ходить в магазин, считать деньги, наощупь определять купюры и монеты. Детей, у которых сохранились остатки зрения, учили писать и читать. Изучали основы химии, физики, биологии… Учили ведению домашнего хозяйства – словом всему понемногу…
– Как инвалид с детства ты получала пособие или пенсию? Ее тебе отдавали?
– Получала. Пенсии наши забирал интернат. Как нам объясняли, «на одежду и питание». Пару раз, когда я хотела себе купить что-то вкусненькое, я писала заявление на имя директора и мне выдавалась некая сумма. Но размер своей пенсии я не знала. Пыталась спросить, но мне запретили беспокоить директора по этому поводу. В основном деньги на карманные расходы мне давали отец и тётки.
– Мама с папой часто приезжали к тебе?
– Отец часто навещал меня, он даже специально немного изучил язык жестов. Мама в детдоме практически не появлялась. Приезжали тётки, сёстры отца. С ними мы общались мало, они просто передавали деньги от папы и докладывали ему, всё ли у меня хорошо, как я выгляжу…
– Ты скучала по дому?
– Очень. Все скучают… Почти всех детей забирали на каникулы домой. Я и еще несколько человек оставались в интернате. Очень часто нас отправляли в лагерь.
– Тебе хотелось вернуться домой после окончания школы?
– Конечно. И отец планировал забрать меня домой, когда я закончу обучение. Но этому не суждено было случиться. Папы не стало, когда мне исполнилось 14 лет. Онкология.
– А мама? Неужели она была против?
– Мама, мои братья и сёстры не знали жестового языка. Когда мне исполнилось 18, я плакала, умоляла, выпрашивала разрешение приехать домой. Но мама написала письмо, в котором попросила меня остаться в России. Там, мол, твои друзья, общение… В Казахстане жизнь очень тяжёлая, бедность на грани нищеты…
В общем осталась я в Сергиевом Посаде. Была прописана в своём интернате до 2000 года, работала упаковщицей на предприятии общества инвалидов в Коломне. После распада СССР, я получила российский паспорт и гражданство. На работе я познакомилась со своим избранником и в 2000 году впервые вышла замуж.
– Муж тоже инвалид?
– Да. Он, как и я, глухой. Правда немного слышит и видит хорошо.
– Откуда он родом?
– Его семья живёт в Коломне. Как только мы поженились, родители мужа настояли, чтобы я выписалась из интерната и прописали меня к ним в квартиру. Так я стала Пановой Надеждой Михайловной.
– А дом в Казахстане? Он цел? Жива ли сейчас твоя мать? Где твои братья и сёстры? Ты поддерживаешь с ними связь?
– Дом в Казахстане продали спустя несколько лет после смерти отца. Родня разъехалась по станицам. Мама умерла в 2015 году. Старший брат Анатолий скончался в возрасте сорока лет, даже не знаю, когда точно. С мамой я практически не общалась с 18 лет. Мой брат-близнец Андрей женат, у него двое детей. Его семья живёт в Петропавловске. Одна из моих сестёр, Люба, проживает там же. Вторая, Вера, обосновалась в Тюмени. С Андреем и Верой мы изредка переписываемся.
– А в семье мужа как тебя приняли?
– Сначала они были доброжелательны ко мне. Свекровь, в отличие от моей мамы, немного знала язык жестов. В их семье, с одной стороны, мне было проще. А с другой – с мужем не заладилось с самого начала. Он начал крепко выпивать и избивать меня. Из-за его побоев мы потеряли первого ребёнка. Участковый был частым гостем в нашем доме. Свекровь, устав от наших скандалов, умоляла участкового отправить меня обратно в Казахстан. Да я и сама была бы рада уехать от них хоть на Северный полюс. Но меня нигде не ждали – ни на Северном полюсе, ни в родном Казахстане.
– Ты не пыталась изменить свою жизнь? Уйти от мужа, вернуться в интернат, например…
– Я на протяжении многих лет пыталась уйти, даже ночевала на вокзале, но муж, протрезвев, просил прощения и звал домой. После работы я не хотела идти к Пановым, часто ночевала у подруги, подолгу гуляла в парке или бродила по магазинам… В интернат вернуться было невозможно. Мне отказались предоставить даже койку, и я была вынуждена возвращаться в свой семейный ад.
В 2004 году я снова забеременела и родила сына. В глубине души я надеялась, что муж изменится с появлением ребёнка и перестанет пить.
– Не перестал?
– Не перестал. Наоборот, наши отношения становились всё хуже и хуже. Свекровь требовала денег, не давала мне общаться с сыном. В конце концов я развелась с мужем. Но я по-прежнему возвращалась с работы домой к сыну
Наконец, во время очередной ссоры, угрожая убийством, пьяный бывший муж бросил в меня нож. Попал прямо в лоб рядом с левым глазом. Удар прошёл по касательной, поэтому был не такой сильный, чтоб пробить черепную коробку. Возбудили уголовное дело, был суд. Родственники мужа просили меня замять дело и простить его.
– Простила?
– Не простила. Но дело помогла закрыть, примирившись с ним в зале суда. Все-таки у нас общий сын. Именно в тот момент я приняла окончательное решение уйти от Пановых, чего бы мне это ни стоило.
– После мнимого примирения в суде ты где жила?
– Где я только не жила… И на вокзале ночевала, и у подруги… У неё своя жизнь и тоже непростая… Злоупотреблять ее расположением слишком долго я не могла. В конце концов мы со свекровью договорились, что я буду отдавать ей свою часть коммунальных платежей, пока не найду крышу над головой вместе с пропиской или, как ее называют сейчас, регистрацией по месту жительства. Я также получила возможность в любой момент видеться с сыном.
А потом я решила попробовать пообщаться с такими же, как я, глухими ребятами в интернете. Там было много единомышленников и товарищей по несчастью, а также на одном из сайтов я познакомилась с человеком, который спустя два года, стал моим вторым мужем.
– О чем вы общались с глухими, ты делилась с ними своими проблемами?
– Да, конечно. Основная проблема тотально глухих в том, что нас не понимают слышащие. Сколько раз я приходила к участковому в синяках, пыталась объяснить ситуацию… Но, когда он приходил к Пановым, свекровь ему переворачивала мой рассказ с ног на голову, и в итоге, на бумаге выходило всё так: будто бы я с работы пошла не гулять по парку, а к любовнику. А мой замечательный, но ревнивый бывший муж только спросил, где я была? А я, гулящая и плохая, начала кидать в мужа сковородки, бить его, а он, защищаясь, толкнул меня, и я упала. Отсюда и синяки… Я пыталась возразить, а участковый только отмахивался и записывал всё со слов свекрови. Ему так было проще и удобнее. Это не единичный случай… Везде мы, глухие, сталкиваемся с непониманием, и главное, нежеланием понять. И это не удивительно, потому что это сложно – понять другого человека, и еще сложнее – глухонемого. Гораздо проще не понять, не увидеть, не узнать проблему и отписаться сухой безжизненной бумажкой с бланком.
– Со вторым мужем у тебя сложились отношения? Ты счастлива?
– Он ко мне хорошо относится в целом, хотя у нас с ним всё не так уж безоблачно… Да, он настоял, чтобы я уволилась с изматывающей работы. Он сам работает и его зарплаты с двумя нашими пенсиями нам в принципе хватает. Проблема в том, что я, фактически не проживая у Пановых, вынуждена оплачивать коммунальные услуги из-за регистрации по месту жительства.
– Ты упомянула о двух пенсиях… Твой нынешний муж инвалид?
– Да. У него тотальная глухота и эпилепсия. Он бывает неуравновешен, мягко говоря.
– У него есть жилплощадь?
– Они с братом зарегистрированы в муниципальной квартире, которую получала их мать. Недавно она умерла, и муж с братом теперь делят эту жилплощадь. Муж не может зарегистрировать меня в ней, потому что брат не даёт согласия на это. Да я и сама не хочу зависеть от мужа и быть прописанной на одной жилплощади с ним и его братом.
– Но получается замкнутый круг. Ты родилась в Казахстане, но проживаешь в России с пятилетнего возраста. Ты получила российское гражданство. Тебя с радостью выписали из детского дома в чужую семью, к мужу – пьянице, не предоставив другого жилья. Когда брак распался, ты не можешь выписаться из квартиры бывшего мужа, так как некуда, ибо брат твоего нынешнего мужа против твоей регистрации. Но надо же как-то вырываться…
– Да, замкнутый круг. А ещё брат уже мужа написал в суд заявление о признании меня утратившей право пользования жилым помещением. Но как мне объяснить суду, что я сама не прочь выписаться от Пановых, но не согласна выписываться «в никуда»? Я – инвалид с детства, у меня вторая группа по слуху и по зрению. Мне необходимо быть прикреплённой к поликлинике, к органам соцзащиты, к пенсионному фонду… А без регистрации по месту жительства эти блага цивилизации недоступны.
В суде меня поливают грязью, лишь бы я не произвела на судью благоприятное впечатление. Но самое страшное из этого кошмара то, что мой сын является свидетелем скандалов, пьянок, дрязг, наговоров. Это меня выбивает из колеи больше всего.
Да, я не была подарком судьбы для своего первого мужа, я – глухая и почти слепая. Возможно, я сейчас неприятна и сыну. Он прячет глаза в пол, когда я смотрю на него, он стыдится меня. Мы не можем с ним даже поговорить по душам. Он не владеет жестовым языком, а я никогда не услышу его голос. Мы общаемся только с помощью СМС, но и здесь он не всегда понимает меня, потому что, когда я пишу, я перевожу предложения с жестового языка.
– Сын здоров? Он слышащий?
– Да. Он хорошо слышит. Он учится в обычной школе…
– Где он сейчас живет? С тобой?
– Нет. С отцом и дядей. У отца хоть и большая, но всё же частичная потеря слуха и то, что он говорит, понять можно. Живет мой сынуля на кухне. Там он спит на кухонном уголке, согнувшись в три погибели, делает уроки, кушает… В общем тоже ничего хорошего.
– Ты хотела бы жить с сыном?
Надя задумалась…
– Любая мать хочет жить со своим ребёнком, воспитывать его, смотреть, как он растёт, развивается, читать на ночь сказки, петь колыбельные, и я – не исключение. Но у меня нет своего жилья – это раз. Он не знает языка жестов и принципиально не хочет его учить – это два.
– Сколько сейчас лет твоему сыну?
– Пятнадцать.
Надя грустно улыбнулась и развела руками.
На этом мы закончили нашу первую встречу.
Я благодарю Надю за откровенный рассказ, а также слабослышащую переводчицу жестового языка, Наташу, и мы тепло прощаемся. Они уходят, а я остаюсь в подавленном состоянии и долго смотрю им вслед. Кто она, эта Надя? Ошибка природы или дар Божий для нас всех – кто слышит, видит и говорит? Я ее воспринимаю как дар… Дар, который послан на эту землю, чтобы мы стали лучше, чтобы мы научились состраданию, а также слышать и видеть сердцем. Ведь ни для кого не секрет, что мир черствеет. И мы всё чаще встречаем тех, кто имеет глаза, да не видит, имеет уши, да не слышит…
Потому что так проще и удобнее, не так ли, господа? Не нужно напрягаться, думать, чувствовать и принимать решения об оказании конкретной помощи людям, попавшим в подобную ситуацию и по жестокой иронии судьбы потерявшим родину, дом, родных…
Автор : Татьяна Высотина
Р.S. Это не последняя наша встреча с Надей и Натальей. Я хотела бы, чтобы как можно больше людей узнали о проблемах, с которыми столкнулась моя героиня. Может быть кто-нибудь из власть имущих прочтёт и поможет Наде с жильём, которое ей положено по закону.