Коллаж группы ВКонтакте “Центр образования глухих и жестового языка“
17 декабря минувшего года на официальном сайте Алтайского края на глаза мне попалось сообщение. В нем говорилось о праздновании в этом регионе 95-летней годовщины российских ЗАГСов. Можете верить, а можете своими глазами проверить, но одна из руководительниц этих учреждений носит там фамилию Глухонемых. Видимо, со столь «благозвучной» фамилией ей жить вполне комфортно. Ведь что стоило ее сменить? Тем более начальнице учреждения, которое среди прочего наделено и функцией смены фамилий.
Дело вкуса, конечно, но лично меня слово «глухонемые» всякий раз коробит, когда встречаю его в СМИ то тут, то там. Что с того, если ты всего лишь глухой, но при этом крутой полиглот (есть и такие среди глухих). А если изъясняешься исключительно на жестовом языке? Какой – никакой, а тоже язык, тем паче теперь уже признанный и на государственном уровне. Да будь хоть слабослышащий – всех без разбору пресса называет глухонемыми. Вряд ли по причине косности и невежества борзописцев, скорее ради так называемой эксклюзивности, на которую они так падки. Дабы подчеркнуть нетривиальность события, его необычность и исключительность. Не случайно такое определение чаще всего встречается в новостях и сводках криминального толка.
В последние годы в наш обиход широко вошел такой термин, как политкорректность (сокращенно ПК). Об этом явлении подробно и обстоятельно размышляет в своей статье на православном портале Милосердие.RU от 17.12.2012 Екатерина Савостьянова. Термин этот появился в США в 70-е годы стараниями «новых левых». Идея в том, что слова, способные обидеть людей из тех или иных социальных групп с психологическими, физиологическими или культурными особенностями, должны быть запрещены и наказуемы. Во многих штатах, в том числе и на федеральном уровне на сей счет приняты соответствующие законы, а в вузах и некоторых других учреждениях появились словари политкорректных слов и выражений. Опыт переняли прочие страны. «За сказанную сгоряча фразу можно теперь поплатиться должностью, репутацией, деньгами, а то и свободой».
В России, оказывается, тоже уже существуют ПК-разговорники для работников радио и телевидения. Однако их состав и налагаемые на нарушителей санкции определяет руководство каналов, общих правил и системы наказаний за их нарушение пока не существует. Возможно, инициированный Мосгордумой в декабре прошлого года законопроект явится первым исключением этого правила. Он предписывает законодательно запретить СМИ упоминать принадлежность как преступников, так и потерпевших к той или иной национальности и вероисповеданию. Закон должен предусматривать санкции вплоть до закрытия издания. Вот было бы славно и поучительно, если бы еще и кто-нибудь из «глухонемых» создал прецедент, подав в суд иск за клевету и оскорбление своего достоинства. Глядишь, еще бы и бабла при этом отхватил.
Что ж, янки когда-то тоже начинали с небелых рас, а затем ряды потенциально обиженных стали множиться с каждым днем. Так дошли до инвалидов, до бедных (теперь они называются «экономически ущемленными»), стариков («пожилые) и т. д. Даже преступники там, как это ни забавно звучит («вынужденные переживать трудности из-за особенностей своего поведения»).
Пока же мы «активно перенимаем американо-английские кальки, изобретаем свои эвфемизмы (в переводе с греческого – более мягкое выражение вместо грубого или непристойного). Однако русскому языку не так просто идти в ногу с западными собратьями: сам его грамматический строй не расположен к этому. Перевод громоздок и ужасен», – сетует автор. Потому лингвист Е. Шмелева, на которую в своей статье ссылается она, главную проблему для языка, связанную с политкорректностью, видит в длинных канцелярских оборотах типа «семьи, имеющие в своем составе детей с отклонениями в развитии»; «проблемы пожилых людей и людей с инвалидностью» и т.п. А вот эвфемизм «люди с ограниченными возможностями здоровья», пришедший к нам с того же Запада, у нас отчего-то укоренился в усеченном варианте: «люди с ограниченными возможностями». Ограничив таким образом инвалидов сразу во всех возможностях, а не одного только здоровья. «А у кого они неограниченны? Может у Господа Бога?» – справедливо заметил по этому поводу в одном из своих интервью слепоглухой доктор наук А. Суворов. Интересно, что в своей статье автор тоже апеллирует к нему, задаваясь вопросом: – А что сами инвалиды? Так ли важны для них игры в слова? «Хоть горшком назови, только в печку не ставь», отшучивается профессор Суворов». Вот и пойми, кто тут играет в слова. Но самое поразительное, что автор, столь пространно рассуждающая о ПК, при этом называет Суворова глухонемым! Видимо, всерьез полагает, что тому без разницы. И дело тут не только в том, что немым Суворов вовсе не является. О какой вообще ПК в таком случае автор может вести речь? Имеет ли она такое право?
Хотя невозможно не согласиться с такой, к примеру, цитатой из статьи: «Безусловно, всегда необходимо следить за своей речью, помнить, с кем и о ком говоришь. Особенно людям публичным (а мы все сегодня в той или иной степени публичны, благодаря интернету), облеченным властью. Особенно, если речь идет о слабых, больных, незащищенных, страдающих… (…) Сейчас, в век информационных технологий предугадать, как и, главное, где наше слово отзовется, стало значительно сложнее».
Невольно припомнился случай из собственной жизни. Лет этак 7 назад пришел я к старенькому отоларингологу получать заключение по ИПР. Под конец нашей незамысловатой беседы тот многозначительно поднял кверху указательный палец и молвил: « Вот! Труд из обезьяны сделал кого? Человека!». А я, уже от дверей, шутливо заметил: « А из человека инвалида». – А ну-ка вернитесь! – потребовал вдруг лор. И взяв из моих рук заключение, вписал в него: «косноязычен»! Это он так о человеке, пусть и слабослышащем, но владеющем профессией журналиста.
«В том или ином виде политкорректность существовала в языке всегда. По другому ее можно назвать языковым тактом, чуткостью, внимательностью к чужим бедам и проблемам», – справедливо говорит автор вышеназванной статьи. Ее бы устами да мед пить…
Но лучше и исчерпывающе о том же самом, наверное, еще в позапрошлом веке выразился классик: «Нам не дано предугадать,//Как слово наше отзовется, – //И нам сочувствие дается,//Как нам дается благодать…». Только гению могла прийти в голову мысль уподобить сочувствие божией благодати!
Василий Ширков