Денис Заварицкий, автор колонки
Переводчик из Санкт-Петербурга – о влиянии Октябрьской революции на общество глухих
Исполнилось 100 лет со дня Октябрьской революции. Я не буду рассуждать о ней как таковой, но эти события представляют интерес в связи с глухими и жестовым языком. Как революция повлияла на глухих? Изменилось ли отношение к жестовому языку, который в те времена и языком-то не считался, а в учебных заведениях был попросту запрещен? На удивление, революция оказалась для глухих абсолютным благом! При царе-батюшке лишь небольшая часть глухих получала образование. Известный российский сурдопедагог Н. М. Лаговский отмечал, что из 124513 глухих обоего пола (согласно переписи 1897 г.) лишь 2930 обучались в специальных заведениях или были “призреваемыми”. После 1917 г. ситуация в корне изменилась: было введено обязательное обучение всех детей школьного возраста (“Положение о единой трудовой школе РСФСР” от 16 октября 1918 г.), все существующие специализированные учреждения для глухих были включены в общегосударственную систему просвещения (Наркомпрос). Большое количество глухих по всей стране нужно было воспитать полноправными и полезными членами социалистического общества, что ставило перед специалистами новые задачи и требовало поиска новых путей для их решения. Так большевики одним махом решили проблему образования глухих в России. Новая власть помогала через раз, с трудом, но все-таки помогала. Но главное, что теперь каждый советский глухой был обязан писать, читать и говорить, а также иметь гражданскую позицию.
А что же с жестовым языком? Оказывается и тут только плюсы! После 1917 г. интерес ученых к жестовому языку возрастает, что связано с активным вовлечением глухих в общественно-политическую жизнь страны. К 1930-м гг. вновь вспыхнула борьба межу “чистым устным” и “мимическим” методами. В 1930 г. на Всероссийской конференции учителей глухонемых в Москве с резкой критикой “чистого устного метода” выступил Л. С. Выготский. Говоря о продуктивности использования в процессе обучения глухих детей устной, письменной и “мимической” речи, Выготский показал положительное значение последней в их интеллектуальном развитии. В своих работах Выготский критиковал специальную педагогику того времени, утверждая, что в ней, при изгнании “мимики” из пределов дозволенного речевого общения глухонемых детей, тем самым вычеркивается огромная часть коллективной жизни и деятельности глухонемого ребенка. Для улучшения воспитания глухих детей, по мнению Выготского, необходимо максимально использовать все виды речи, доступные для неслышащего ребенка.
К 1930-м гг. можно отнести начало систематического изучения русского жестового языка. В научной литературе появляются исследования, в той или иной степени затрагивающие различные лингвистические аспекты РЖЯ: его происхождение, развитие, морфологию, синтаксис, свойства жеста и т.д. Однако основная цель этих исследований – найти пользу или показать вред жестового языка в процессе обучения и воспитания глухих детей. То есть жестовый язык не изучается сам по себе, но всегда в сравнении с устной речью, с которой он поневоле соревнуется и, как правило, всегда проигрывает. Тем не менее на Всероссийском совещании директоров и завучей школ глухих в 1938 г. РЖЯ наряду с дактильной речью был признан вспомогательным средством обучения глухих словесной речи и другим предметам. Это был первый (пусть и небольшой) шаг на пути к будущему признанию РЖЯ как полноценного языка.
В целом можно сказать, что именно новой власти глухие обязаны своим нынешним положением. Возможно, и без революции все сложилось бы похожим образом. Да только история не терпит сослагательного наклонения. Все сложилось в результате революции и благодаря ей.
Денис Заварицкий,
переводчик жестового языка